ДАЕШЬ РЕКОНСТРУКЦИЮ

После собрания актива события развивались стремительно, не ос­тавляя ни дня на раскачку.

Телеграмма из «Гипробума»: проектно-сметная документация выполнена.

Звонок из министерства: заводу имени 2-й пятилетки дан заказ на изготовление двух бумагоделательных машин.

Из Пермского треста «Бумстрой» прибыли двое — Ширманов, назначенный начальником будущего, пока еще не созданного строительно – монтажного управления, и главный инженер Шакун.

— Приветствую на успенской земле дорогих генералов без ар­мии! — Встретил их широким жестом и открытой улыбкой М. II. Фролов.

— Привет министру без порт­феля! — В том же духе ответст­вовал Ширманов.

Знакомство состоялось — и тут же за дело. Специалистов приш­лет трест, а рабочих надо искать на месте. Отделу кадров экстрен­ное задание — просмотреть все трудовые книжки, взять на осо­бый учет бывших каменщиков, плотников, штукатуров, слесарей-монтажников и электриков. По поселку объявлен набор рабочих на стройку, на фабрике — при­зыв добровольцев. В ответ — десятки заявлений, нет отбоя от по­сетителей к директору, главному инженеру, в партбюро.

— Товарищи, потише, пожа­луйста, вы мешаете работать Ивану Прокопьевичу и Петру Титовичу, — умоляет собрав­шихся в приемной секретарь-ма­шинистка. — Тут столько неот­ложных дел, а вы с разговорами. У кого заявления, идите в отдел кадров.

— Ты что выпроваживаешь ме­ня, дочка? — Не отступал Алек­сандр Семенович Попов. — Мое заявление, считай, с тридцатых годов лежит здесь, своего реше­ния дожидается на перестройку фабрики. Не  я один. Вот и Пет­ренко Иван Иванович заждался.

В тот же момент в приемной появился Любарец, сосредоточенный, быстрый. Услышав слова старого рабочего, остановился.

— Очень кстати, товарищи. Есть вопрос к вам. Для демон­тажа оборудования надо ском­плектовать бригаду из людей знающих, опытных. Справитесь с такой задачей?

— Как не справиться, мы с тем и пришли.

— Отлично. Подбирайте канди­датуры. Завтра список дайте. Повторяю, с оборудованием обращаться аккуратно, по-хозяйски. Ну, давайте, —  пожав руки рабо­чим, он зашел в кабинет директо­ра.

За столом заседаний уже соб­рались несколько человек — глав­ные специалисты и начальники цехов. У книжного шкафа Юрий Михайлович Зарипов перелисты­вал брошюру «Вопросы производ­ства конденсаторной бумаги», не­давно выпущенную Гослесбумиздатом. Все ждали, когда Фролов кончит разговор по междугород­нему телефону.

— Специалистов надо, конечно, но где я их расселю? — От пере­напряжения голоса Иван Прокопьевич раскашлялся.— Строитель­ство жилья? Закладываем пять двухквартирных домов и восьми-квартирный. Да, кадрами, жи­льем занимаюсь лично. В СМУ больше сотни заявлений и еще поступают. На производстве? Ве­дем подготовку к демонтажу рол­лов, — он вопросительно взглянул на главного инженера. — Гра­фик работ составлен, как без это­го.

Директор осторожно положил трубку на рычаг и откинулся на спинку стула.

— Слышали? Торопят нас. А мы не шибко торопимся. Никак не торопимся! Однако, по поряд­ку. Надо обсудить два вопроса: первый — о графике подготови­тельных работ на промстроительстве — доложит Любарец Петр Титович; второй — о ходе вы­полнения производственного пла­на — доложит Петельский Николай Васильевич.

— При утверждении графика прошу учесть предложение парт­бюро о раскреплении коммунис­тов на решающих участках ре­конструкции, — Зарипов положил список на стол директора.

Так на фабрике начался 1952 год.

В ролльном отделе собралась почти вся смена бумажного цеха — молодые, а впереди них старые: интересно ведь поглядеть, как бу­дут снимать роллы со своего исконного места и выносить, как покойничков. Не обращая внима­ния на окружающих, трудится в поте лица бригада, составленная по рекомендации главного инже­нера из фабричных старожилов. Тут и А.С. Попов с И.И. Петренко, туг и П. С. Боровинскнй с И. К. Сизиковым, тут и А. И. Петельский с К. Я. Радомским. С ними, вроде, как за главного О. И. Третьяков. Шустрит ста­рик, мечется туда-сюда с набо­ром слесарных ключей, распоря­жения выдает: там ослобони гай­ку, тут попридержи балку, под­бери концы.

— Ну, взяли! Ломик-то подве­ди под лапку. Пошла, родимая. С лебедкой, вишь, легче. Не шиб­ко, не сломать бы чего. — Огля­нулся на зрителей: — Не ме­шайте, граждане, отойдите пода­ле, нето сронят, и в самые ноги. А ты чего рот расшеперил, оха­льник? — Осклабился на Якова Коробицына, помня его надсмехательство насчет , ентой, как ее, новой-то бумаги.

Потихоньку один за другим три могучих ролла перекочевали со второго этажа вниз, в зал бумагоделательной машины. Здесь, на свободной стороне цеха, их установили тоже временно, чтобы скорее запустить в работу, пока будет построен новый участок для размола и подготовки бу­мажной массы. А наверху уже хозяйничали строители — дела­ли мощные колонны для перекрытия здания.

Энергично принялась за дело и молодежная бригада Якова Ко­робицына. Ей поручено разобрать старое помещение варочного це­ха и переоборудовать ролльный от­дел. Вооружившись кувалдами, клиньями, ломиками, парни обру­шили на стену такие сокрушите­льные удары, от которых желе­зо плющилось, ломики гнулись, а стена стояла.

— Да она не из кирпича сло­жена, что ли? — удивлялся Вла­димир Оганян.

— «Пьяницы» клали, паря, не тебе чета, с казенного винокурен­ного завода. Вишь, какой моно­лит, по кирпичику не разгры­зешь — зубы обломаешь. Тут глыбой отваливай. — Олимпий Иванович постучал пальцем по голове. — Соображать надо.

— Нешто дед Олимпий! И тут поспел, — Яков мягко обнял ста­рика за плечи. — Обстановка у нас, вишь, опасная, так что для сохранности драгоценного здоро­вья, папаша, лучше будет пос­тоять там, — указал на выход. — В обед свидимся дед,  расска­жешь, как зверовал перед вес­ной на насту, а вернулся из ле­са верхом на козе...

Олимпий Иванович хотел воз­мутиться: мол, не зверовал он и никакой козы не было, но дверь за ним уже плотно затворилась.

Посмеялись парни от души, а все-таки вскоре убедились, что Олимпий Иванович прав: толстая стена, сделанная в старину на сложном растворе, раскалывалась только по частям.

В кутерьме хлопотных дней лю­ди и не заметили, как наступил март. Весна взялась сразу, без разведки, без упреждения, разве­сила сосульки по крышам и отра­зилась в них неоглядной синью неба, мириадами лазоревых ос­колков. Безудержно гомонят во­робьи у проталин, озорует ре­бятня, наполняя улицу серебрис­тым звоном. Порадоваться пер­вому теплу, вдохнуть свежего за­паха весны выкатили из наску­чивших за зиму оград старики и старухи. У всех одно на уме — весна. Прикидывают люди, как будто платье к лету примеряют: на Евдокию погоже — все лето пригоже, у Евдокии вода — у Егория трава. Знать-то сбудется!

 

 (И.Е. Лоза, «Дети свободы», газета «Знамя труда» 11 декабря 1986 года, № 148. Продолжение следует. Начало в № 142).