Бандитский террор продолжался. Кулаки Евменин, Усарев, Неделин и подкулачники Чуриков, братья Петренко, Чеканов, Воробьева и другие выдавали всех сочувствующих Советам, заслужив общее презрение. С помощью антисоветской агитации среди населения, угроз и обещаний атаман Сидоров пополнял банду свежими силами. Рабочих заставляли ковать пики, делать шумовые трещетки, насильно вербовали к себе на службу. Тюменская ЧК по борьбе с контрреволюцией дважды направляла отряд в Заводо-Успенку для подавления банды, и оба раза безрезультатно. В ночной перестрелке бандиты применили трещетки, шум которых создавал впечатление, будто работает несколько пулеметов. И только когда на подкрепление чекистам прибыл отряд пулеметчиков из Екатеринбурга, банда Сидорова, понеся потери, на восьмой день покинула фабричный поселок и направилась к деревне Красново. Имея в окружающих деревнях большую поддержку со стороны кулаков, Сидоров мог еще упорно сопротивляться. Однако дни его были сочтены. ПОБЕГИз воспоминаний И. Ушакова:
Внутри банды начинался разброд. Не только насильно завербованные думали о побеге, а даже преданные служаки перестали верить атаману. Темной ночью, когда стан погрузился в глубокий сон, я тайком оставил деревню Красново и направился лесом в Ершино, где находился штаб. Хотел разузнать обстановку и переговорить с успенскими мужиками. Подходя задами к деревне, внимательно прислушался. Тишина. А темень такая, хоть глаз выколи. Только в одном доме, где квартировал Сидоров, слабо светилось окошко. Подобрался к дому. Во дворе фыркали кони, лениво перебирали сено. Только прижался к стене, как совсем рядом послышалась возня и мужицкий храп. Часовой спит, понял я. Приник к окну. И не успел еще разглядеть, кто в избе, как услышал голоса. В резком, с трещинкой в голосе сразу признал Сидорова. Сухощавый, сутуловатый, в поношенном мундире, он нервно ходил по горнице и размахивал руками. За столом, развалясь на спинке стула, широкоплечий, с мясистой шеей мужик. Узнал и его: наш односельчанин Семен Крылов, один из кулаков. На столе лежала небольшая карта. Сидоров водил по ней пальцем и объяснял Семену: — Теперь видишь, какое наше положение. К тому же мужики перестают нас слушать. Подай им все в раз готовенькое. — А что Смолин? — Смолин! Смолин! Застрял он в своей Исети, как мы с тобой в этом паршивом Ершине. Видно, не соединить нам силы на большевицкие Советы. Это что за Смолин? — Подумал я. Фамилии вроде знакомая, а припомнить не могу. Батюшки, да это тот самый колчаковский офицер, от которого я чуть было не получил пулю в лоб, когда работал на лесозаготовках у Ятеса. Меня тогда заподозрили, будто хотел бросить ручную бомбу в отряд Смолина, когда он проходил по Успенке. Дурья башка, запугал меня до смерти, допрашивал, грозил наганом. Ладно, что Гришка Поливцев выручил. Занятый своими мыслями, чуть не выдал себя. Сидоров стоял посреди комнаты и смотрел прямо в окно. Я отшатнулся в сторону, но не ушел. Уж больно интересный разговор. Сидоров склонился к Семену и почти шепотом продолжал: — Красные уже в Гороховой. Мы попадаем в мешок, из которого дай боже выбраться на Исетский. Тебе такой приказ будет. Подбери ребят покрепче. Пойдешь первым в Исетский, чтоб весь отряд за собой вывести. К рассвету вернулся я в Красново и стал говорит с теми, кого, под дулом нагана взяли в банду: пора, мол... Согласились бежать 25 человек. Все обсудили, а к вечеру уже подделали пропуск за подписью Сидорова. Утром в полном порядке верхами вышли в путь. Часовые, проверив пропуск, пропускали нас дальше. Оставался последний пост — в Ершино. Здесь и вышла заминка. Нас задержали из осторожности: видимо, пост был предупрежден о возможных побегах. Я догадался, что сейчас пошлют нарочного к Сидорову. Значит, ждать нельзя. Посмотрел: бандитов не более десятка. Управимся с ними. И скомандовал: А ну расходись по деревням, братва! Конец Сидорову пришел, отгулял свое. Ну, что рот раскрыли? Расходитесь! Бандиты не шелохнулись, будто остолбенели. Подошел ко мне какой-то мужик в красной рубахе, перетянутый на толстом брюхе шнуром, посмотрел прямо в глаза и язвит: — Зачем же тебе от Сидорова бумаги понадобились? Мутить нас вздумал? Не живали мы под красными и не хотим. А тебе дороги тут нету! — Ух ты, змеюка! Командуешь? Подь поближе, я тебе брюхо проткну. Мужик отступил, оглянулся назад. А постовые уже бросали оружие в придорожную канаву. Раздался выстрел — бандюга рухнул. Через минуту на месте стычки уже не было никого. Не доезжая до Заводо-Успенки, отряд спешился. Начали совещаться, как быть теперь. Ведь нас могут счесть за бандитов и обстрелять. Решили составить протокол, описать все происшедшее и расписаться в нем каждому. Послали в поселок нарочного с этой бумагой. Комендант фабрики т.Овчеренко сразу же выслал разрешение на въезд. Потом допрашивал, подозревая обман. Но когда убедился, что мы действительно бежали из банды, одобрил нас.
ЗАСАДА14 мая бежавший из банды крестьянин сообщил, что отряд Сидорова находится на Самохваловском кордоне и движется к Заводоуспенке. К этому времени в поселке организовалась боевая дружина из пятнадцати человек для охраны фабрики. Командиром избрали Леонида Большакова. По всем проезжим дорогам расставили посты, разведка доносила о местонахождении банды. Последнее донесение вызвало тревогу. На боевом сборе решили всем отрядом заутро выехать навстречу банде. В предрассветном тумане причудливо вырисовывались мшистые ели. А слева от дороги, у пади синеющей ущербным лунным светом, в густых зарослях ивняка ворковала речушка. Легкий ветерок качал вершины сосен, издававших глухой скрип. Подозрительно хрустнул сушняк: какой-то зверек , вспугнутый топотом и храпом коней, трусливо шмыгнул в ближайший кустарник. Безмятежное утро, казалось, не предвещало никакой беды. Отряд двигался степенно. До деревни Викуловки и до своротка, ведущего к Самохваловскому кордону, никто навстречу не попадался, никаких свежих следов. Но только дружина вступила на дорогу к Красново, как обнаружила близость опасности: вся дорога взбита копытами, а конский помет еще парил в утреннем холодке. С повышенной осторожностью, высылая вперед разведку, отряд продолжал идти до самой красновской поскотины. У въезда в деревню остановились. И опять никаких признаков банды, все спокойно. Бесшумно вошли в Кирсаново. В доме сельсовета тоже ни души. Значит, бандиты только что оставили деревню. Недолго мешкая, Большаков снарядил нарочного с пакетом в соседнюю Красновскую коммуну. Просил красновцев держать связь с отрядом и выйти к нему на соединение. Сидоров только того и ждал. Его нехитрый план удался. В засаде схвачен боец, прочитан пакет. Все ясно: красных только пятнадцать, сидят и ждут ответа из Краснова. «Скоро дождетесь. — ухмыльнулся атаман и тут же скомандовал: по коням!». Не прошло и часа, как бандиты с диким воплем и беспорядочной стрельбой влетели в Кирсаново, окружили здание сельсовета и потребовали сдаться всем без сопротивления. Заметив в окно банду, Большаков тут же распорядился, кому отстреливаться, чтобы прикрыть отход огородами к лесу. Сам остался на заслоне. Завязался неравный бой. Не многим из отряда удалось вырваться из ловушки. Одни были убиты, другие скручены в рукопашной схватке. Удача окрылила атамана Сидорова. Между тем, весть о трагической гибели красных дружинников донеслась до Заводо-Успенкн, а оттуда — в центр. Теперь были точно известны место расположения и численность банды Сидорова. Вскоре она была разбита. Уцелевшие группы головорезов и убийц, скрываясь в лесах, некоторое время еще продолжали совершать ночные налеты на деревни, уничтожать активистов. Среди них наибольшей свирепостью отличились бывший кулак Илья Колесов, Мирон и Астафий, фамилии которых остались неизвестными. |